...на тех, которые читал, выводил: "Вашингтон Ирвинг". Когда ему и это надоело, он стал подписываться: "Ирвинг Вашингтон".
Ведьма! Пляши на углях раскалённых, искры так мечутся - больно смотреть. Будь в свою жизнь невозможно влюбленной, но ещё больше влюбленною в смерть. Больше - поскольку она тебе ближе, больше - поскольку она не предаст. Жаркий огонь твои волосы лижет, но куда ярче огонь твоих глаз.
Смейся над стадом, что требует зрелищ. Скалься. Пляши! Умоляю, пляши. Пусть они видят в измученном теле свет нестерпимо свободной души. Смейся в объятиях смерти так звонко, будто неведом земной тебе мир. Каждый пусть помнит, что все мы на кромке, что это может случиться и с ним.
Пусть будет вид твой уродлив и жалок, пусть догорит небогатый наряд. В пламени, что твоё тело сжигало, души смеющихся злее горят. Ведьма! Не бойся огня и позора, жизнь не кончается, если умрёшь.
Чуешь, за лесом запахло грозою?
Даже в умах начинается дождь.
Ведьма! Ты видишь - твой путь уже пройдён, ласково солнце последнего дня. Взвей своё тело в последнем аккорде, жизнь презирая и гибель ценя.
Брось своё тело, лови встречный ветер и перелётною птицей лети.
Кто-то ведь должен понять и заметить. Кто-то ведь должен твой пляс подхватить.
Смейся над стадом, что требует зрелищ. Скалься. Пляши! Умоляю, пляши. Пусть они видят в измученном теле свет нестерпимо свободной души. Смейся в объятиях смерти так звонко, будто неведом земной тебе мир. Каждый пусть помнит, что все мы на кромке, что это может случиться и с ним.
Пусть будет вид твой уродлив и жалок, пусть догорит небогатый наряд. В пламени, что твоё тело сжигало, души смеющихся злее горят. Ведьма! Не бойся огня и позора, жизнь не кончается, если умрёшь.
Чуешь, за лесом запахло грозою?
Даже в умах начинается дождь.
Ведьма! Ты видишь - твой путь уже пройдён, ласково солнце последнего дня. Взвей своё тело в последнем аккорде, жизнь презирая и гибель ценя.
Брось своё тело, лови встречный ветер и перелётною птицей лети.
Кто-то ведь должен понять и заметить. Кто-то ведь должен твой пляс подхватить.