Добрый день. Меня зовут Сказочник.
Нет, не так. Я - Сказочник. Это не только имя. Это образ жизни, профессия, статус. Призвание, наконец.
Как нетрудно догадаться, я пишу сказки. Из-под моего пера выходят чудесные истории. Лучшие в королевстве, всё же я настоящий Сказочник. Они выглядят абсолютно правдивыми, такие байки от первого лица. Малышня на улицах постоянно цепляется за мою мантию и просит научить летать, дышать огнём, испепелять взглядом и смотреть сквозь камень.
Я говорю: "Ну, баламуты, ну послушайте, я не должен учить вас этому. Это придёт само. Я не могу учить вас тому, что вы не можете осознать. Я не должен употреблять свои умения на потеху другим. Придёт время - вы сами поймёте всё. Умения, полученные не так, как предназначено Судьбой, не смогут быть полезными".
Я говорю это каждый божий день, каждый. И с удовольствием бы отдал эту обязанность кому-то другому, например слуге. Но у меня нет слуги.
И я лгу, лгу каждый божий день.
Потому что я безбожно лгу в своих книгах. Сказка - это ложь, дети. Но вы не должны знать об этом, поскольку я дарю вам детство. А знание - знание отнимет его.
Я с удовольствием научил бы вас ловить дракона и вырывать из его пасти длинный раздвоенный язык. Но я не знаю, как это делать. Я даже не знаю, водятся ли у нас драконы. Я даже не знаю, существуют ли они.
Проблема не в детях даже; дети верят невозможности научить. Но юноши, выросшие на моих сказках, подходят ко мне и говорят: "Сказочник, мы готовы идти с тобой и охотиться на дракона. Мы выросли, понимаешь. Мы хотим быть, а не существовать".
И я отвечаю: "Это слишком опасно. Что скажут ваши родители? Я зрел, силен; я справлюсь, не бойтесь. Созреете - приходите тогда".
И, видит бог, больше всего на свете я боюсь, что они созреют и придут. Но, слава ему, пока ещё самым старшим из моих почитателей всего двадцать, я стал Сказочником лишь двенадцать лет назад.
А когда они придут - мне придётся учиться летать.

И в один из дней мне делают предложение, от которого я не смогу отказаться.
В мой дом приходит человек в белом. Тайные советники короля редко ходят в чёрном, этот цвет делает их слишком заметными, особенно летом.
Он говорит: "Здравствуйте, Сказочник. Не могли бы вы вывести в качестве одного из главных персонажей нашего короля? Люди боготворят ваши сказки, но политику... политику благотворят меньше."
Неужели он перепутал слово? Наверное, им действительно это важно, если нервничает даже высокопоставленный чин.
А он продолжает: "Мы будем очень благодарны вам, если на этот раз вы совершите ваш подвиг не в одиночку, а вместе с королем".
"Хорошо, - говорю я. - Хорошо, когда я в следующий раз пойду охотиться на горного тролля, я обязательно возьму с собой короля. Но я не ручаюсь за его сохранность".
И человек в белом ударяет кулаком по столу.
"Я знаю, - говорит он. - Я знаю, что вы, тщеславный маленький обманщик, не совершали ничего из ваших подвигов. Я знаю, что вы лишь пустой балагур и затейник, опрыскиватель умов сказочными мыслишками".
"Пусть так, - я сохраняю лицо. - Пусть так. Но я не хочу писать сказку о короле. Все написали сказки о королях, и в этом мое выгодное от них отличие".
"Да? - его лицо вплотную приближается к моему. - А теперь подумайте: хотите ли вы на самом деле летать? Королевская служба знает много тайн магии, Сказочник".

Человек в белом приходит через две недели.
Я кладу на стол рукопись.
"Вот. Я сочинил то, что вы просили. В лучших традициях".
Он кивает.
"Там есть даже дракон. И русалки".
Он кивает повторно.
Но молчит. Кладет на стол конверт и только потом открывает рот. Чтобы ядовито выплюнуть:
"Там ваш гонорар. Ровно пять сотен."
"Вы забыли ещё кое-что".
"Неужели?"
"Вы обещали научить меня летать".
"Я не могу учить вас тому, что вы не можете осознать. Я не должен употреблять свои умения на потеху другим. Придёт время - вы сами поймёте всё. Умения, полученные не так, как предназначено Судьбой, не смогут быть полезными".
И он выходит.

Я, Лэш Гай, бывший Сказочник, сижу, закусив губу.
Завтра я спрыгну с того самого утёса, с которого в своих сказках отправлялся на поиски приключений.
Может быть, Судьба распорядится так, что я научусь летать.