Кто-то мне скажет: нет, не на славу вышел,
Стати ни капли, в предков не удался!
Ведь в полнолуние я обращаюсь мышью,
Бремя стыда и отчаяния неся.
Юркнуть бы в погреб, высушиться, согреться,
Дождь для мышей практически как потоп,
Глухо стучит в неприкаянном тихом сердце,
Только бы не было, не было бы котов.
Младший мой брат, как и многие, в шкуре волка.
Он ждёт луны постоянно, рычит, скулит.
Он глупо смотрится, так и тянет на колкость:
Но куда хуже мой полнолунный вид.
Утром, как все мы, в какой-то протухший офис,
Сам с трудом помню, кем здесь я служу, но пусть.
Чайник. Заварка. Но лучше, наверно, кофе.
Впрочем, неважно, ведь всё равно мир весь пуст.
На перерыве, всё как всегда - прогулка,
Сто шагов влево, сто шагов вправо - стоп.
Шорох ботинок чем-то тупым и гулким
Бьёт в голове лучше гирь у любых часов.
Стоп. Взгляд направо. Там, у киоска с прессой,
Рыжая девушка. Близкая сразу, "та"...
И сразу в сердце, крепко, до боли резко:
Я чую в ней полнолунную суть кота.
Всё. Отвернуться. И в офис, выпрямив спину.
И вдруг услышать, близко ли, далеко:
- Эй, что идёшь, большеухий, зачем покинул?
Я не сожру, всё же предпочитаю корм.